Читаем без скачивания Мир, в котором меня ждут. Ингрид - Екатерина Каптен

– Получилось, Ингрид!

– Нафан… – Хотя Ингрид до сих пор сомневалась насчёт их предприятия, сейчас она почувствовала себя уверенней. – С днём рождения!

– Ингрид… – Нафан пристально разглядывал её. – Ты… носишь брюки?

– Да, здесь многие женщины носят брюки, а в Междумирье не так, что ли?

– У нас только на верховую езду дамы надевают бриджи… – но тут он осмотрелся он по сторонам, перевёл разговор: – Это и есть твой город?

– Да, знакомься, это Петербург. Извини, двор не самый парадный, но у нас есть что посимпатичней. Зато здесь нет людей. – Ингрид покосилась на Толала, сидящего по-прежнему на ступеньках, который в её планы не входил. – Ну… почти нет.

– У нас полтора часа. Куда пойдём? Может, покажешь свою школу?

– Нет, если пойдём в школу, потеряем время, не вижу смысла. Пойдём в другую сторону.

– Может, к тебе домой?

– Не, домой тоже не пойдём. Там тётя, как я тебя представлю? «Привет, Оля, это Нафан, он из Междумирья, пришёл забрать меня навсегда»?

– Тогда веди! – Нафан смотрел на Ингрид счастливыми глазами, продолжая изучать её внешний вид. – Подожди, а у вас что, все так одеваются?

Толал увидел, как парочка, взявшись за руки, пошла на выход со двора. Девочка была самой обычной, серо-голубая курточка, классические брюки, коричневый берет, школьная сумка через плечо, а вот мальчик – совсем не местный. Рабочий поправил очки в роговой оправе и решил, что об этом стоит рассказать завхозу. Или бухгалтеру. Они были сёстрами-близнецами, и он их путал.

Ингрид и Нафан дворами вышли к железнодорожным путям, пересекавшим Московский проспект. Он заворожённо смотрел по сторонам.

– А это что? – указывал он на проезжую часть.

– Это трамвай, вот то – троллейбус. Это едут автомобили… – Ингрид как заведённая рассказывала ему обо всём, что он видел впервые.

– Это железная дорога, – указала она вверх, на железнодорожный мост.

– О, у вас она выглядит так, с какими-то верёвками, – дивился Нафан.

– Это электрические провода. По ним течёт электроэнергия…

– Электро-энергия?

– Да, здесь в этом мире много чего работает на электричестве.

– И даже паровозы?!

– Нафан, паровозов сейчас и нет уже. Почти весь железнодорожный транспорт работает на электротяге…

– Поразительно!

Ингрид комментировала почти каждый их шаг. Нафан восхищался, не скрывая эмоций, как маленький ребёнок. К тому же девочка, соединившись со своей копией, просматривала в памяти, что было сегодня днём, а это сильно фонило, отвлекая внимание, и скрадывало позитив момента. Маршрут специально был проложен так, чтобы не встретить никого из одноклассников. Она рассчитывала добраться до монастыря, там пройтись по кладбищу, показать район, где она живёт, и вернуться скорее назад.

– А это что за колоннада? – Нафан смотрел на Московские ворота.

– Это Московские ворота. Триумфальные ворота такие… Их обычно в честь побед всяких устанавливают, по старой римской традиции под ними проходили войска победителя.

– У вас здесь римляне ходили… – Нафан от удивления раскрыл рот.

– Нет, здесь римлян не было!

– А ворота?

– Что ворота?

– Ну, римские триумфальные ворота, традиция победителей…

– А-а-а. – Ингрид поняла, что сейчас голова разойдётся по швам. – Нафан, нет, всё не так…

Девочка пыталась максимально ёмко отвечать на все вопросы, а Нафан всё больше походил на крошку-несмышлёныша.

– Давай сюда зайдём! – он смело потянул её в красивое здание по пути в монастырь.

– Зачем, я сюда ни разу не заходила!

– Тут написано «Музыкальная школа». Ты хочешь сказать, что живёшь в этом районе и здесь не была?

Надо сказать, что Нафан, в отличие от Ингрид, вёл себя в незнакомом месте очень смело и как будто не зная норм поведения.

– Поверь, Нафан, район очень большой, больше, чем любой полис в Междумирье. Тут просто так всё не обойдёшь. Петербург, вообще-то, мегаполис.

– Вот, мегаполис! А ты всё говоришь «город, город»…

От впечатлений Нафана начало покачивать, хотя они всего минут пятнадцать или двадцать шли вдоль проспекта. Ещё через пять минут они были возле монастыря. У них оставалось меньше часа. Нафан и Ингрид, перекрестившись, прошли через главные ворота. Монастырь был не в самом ужасающем состоянии, но Нафан открыто сокрушался. Тихо они прошли на кладбище и бродили между старинных могил, печальных ангелов и распятий, а Ингрид в это время рассказывала ему про Петербург. Нафан с интересом рассматривал склепы. Над ними медленно кружились крупные снежинки и раздавалось редкое карканье ворон.

– Прости, что я повела тебя именно на кладбище: на мой взгляд, тут больше особо не на что смотреть, – сказала Ингрид. – Здесь хотя бы красиво.

– Что ты, я очень рад, что мы пришли в такое место! Не смотря на то, что это кладбище, здесь действительно прекрасно!

Нафан немного пробежал вперёд, ловя кружащие над ним снежинки. По дорожкам ходили серые городские голуби (таких Нафан тоже видел впервые), было весьма хорошо и спокойно.

– Знаешь, не смотря на то, что здесь кладбище, тут нет леденящего холода. Это значит, что здесь большинство душ упокоено. Это какое-то светлое кладбище.

Ингрид раньше не особо задумывалась над этим, но сейчас, затормозив, посмотрела вверх, на мрачное питерское небо, и вслух согласилась. Нафан, уйдя сильно вперёд, уже стоял между могильных плит и куда-то всматривался:

– Смотри, могила без креста. – Нафан подошёл к покосившемуся надгробию поближе и наклонился над ним.

– …удел бродяги, – продолжила Ингрид.

– Чего?

– Могила без креста – удел бродяги, а листья клёна, словно траурные стяги… Это Михаил Шуфутинский поёт, – сказал Ингрид.

– А, это ваша земная музыка. Крестьянская, да?

– На земле, Нафан, в Петербурге нет крестьян. И музыка самая разная. Это, скорее, популярная музыка. Хотя… – Ингрид не задумывалась раньше, к какой категории отнести песни Шуфутинского.

Нафан всё ещё шёл между могил. Ингрид шла по сухим частям дорожки, потому что не хотела промочить ноги в своих дырявых осенних ботинках. Обувь Нафана была готова к любым капризам погоды.

Они вышли на задворки кладбища, нашли дыру в заборе и пролезли через неё. Ингрид осмотрелась по сторонам и сказала, что сейчас они пойдут в сторону её дома, правда, зайти на чаёк уже точно не успеют. Ускорив шаг, пара проходила двор за двором, приближаясь к Лиговскому проспекту, сокращая путь для копии Ингрид, чтобы та спокойно добралась до дома. Нафан попросил посмотреть на часы. У них оставалось буквально семь минут до возвращения, значит, надо было точно держаться близ дверей. Девочка вспомнила, что во дворе, через который они сейчас перебирались, две недели назад она видела Антона Павловича, и тяжело вздохнула. И вдруг её как током ударило. Она вновь его увидела!

Ингрид взяла Нафана за рукав и потащила за собой, спеша за учителем. Она не хотела терять его из виду и поэтому ускоряла шаг.

– Да куда же ты? Ближайшая дверь тут, – ничего не понял Нафан.

– План изменился, это срочно, и говори потише, – Ингрид ещё прибавила шагу.

Антон Павлович шёл на приличном расстоянии впереди, так что он не видел и не слышал того, что творилось за его спиной. Между тем Ингрид и Нафан уже почти бежали за ним. Людей на улице было немного, и Нафан без труда вычислил причину спешки Ингрид. Буквально за углом дома они увидели, как Антон Павлович исчез в подъезде.

Ингрид и Нафан добежали до подъезда и остановились. Возле двери висела дряхлая синяя таблица с номерами квартир – их было по три на этаже. Фигура Антона Павловича мелькнула в лестничном окне между вторым и третьим этажом, но выше не появлялась. Ингрид стала всматриваться в окна слева и справа от лестничной клетки. Если квартир на одном этаже три, значит, только две из них имели окна во двор со стороны парадной. На счастье, в левом окне на третьем этаже зажёгся свет. Нафан взял Ингрид за руку чуть поверх запястья. Девочка была напряжена и тяжело дышала, хотя всеми силами пыталась скрыть волнение.

– Ингрид, кто это?

– Да так… Один знакомый…

– Он тебя что, обидел?

Ингрид взяла Нафана